История письма: Эволюция письменности от Древнего - Страница 101

101

Эванс стал первооткрывателем древних критских письмен. В Кноссе он нашел большое количество глиняных табличек, исписанных «линейной» письменностью, а также слепки каменных печатей типа «молочных камней». В. 1909 году Эванс выпустил в Оксфорде «Scripta Minoa I» — объемистый, превосходно иллюстрированный том, посвященный памятникам критского письма, Здесь рассматривались главным образом иероглифические надписи, однако в предисловии автор обещал опубликовать во II и III томах и памятники линейного письма, которые он уже подразделил на классы А и Б.

Правда, работа Эванса «Scripta Minoa I» наряду с памятниками иероглифического письма содержала и кносские образцы линейного письма А, а также 14 табличек, исписанных линейным письмом Б. И все-таки должно было пройти не менее 26 лет, прежде чем Эванс, да и то лишь частично, выполнил обещание и в 1935 году опубликовал в IV томе своего «Palace of Minos» около 120 табличек, текст которых начертан линейным письмом Б. А ведь раскопано их было более 2800! Поэтому нельзя не признать справедливым брошенный в адрес Эванса упрек в том, что он и сам забросил работу над публикацией текстов и не поручил ее кому-либо другому. Эвансу же следует поставить в вину те десятилетия застоя — с 1909 по 1952 год (в 1952 году были наконец изданы переработанные бывшим учеником Эванса сэром Джоном Майрсом «Scripta Minoa II»), — когда исследовательская работа не только была парализована и шла по ложному пути из-за отсутствия материала, но и сознательно сдерживалась. Немилость Эванса навлек на себя даже Нестор нынешнего критоведения, заслуженный финский исследователь Иоганнес Сундвалль, рискнувший в 1932 и 1936 годах скопировать 38 новых табличек!

Теперь нам становятся понятными слова английских исследователей Вентриса и Чэдвика о том, что «два поколения ученых были умышленно лишены возможности конструктивно работать над проблемой» линейного письма Б. Страсти, которые неизменно разгорались вокруг проблемы дешифровки этой письменности на протяжении полувека, с 1900 по 1950 год, воочию убеждают нас в справедливости брошенного Эвансу упрека.

Самой собой разумеется, что таинственные памятники древности немедленно зачаровали и посвященных, и непосвященных, «уважаемых ученых, талантливых дилетантов, а также всякого рода заумных представителей тех периферийных областей археологии, где эта наука переходит в бессмысленный бред».

Одни, вслед за Эвансом, утверждали, что в основе всех найденных памятников письма лежит один и тот же язык, другие привлекали на помощь классический кипрский силлабар, третьи занимались поисками во всех частях света вероятного народа — творца письменности, причем с такой ролью приходилось мириться самым различным народам древнего мира: хеттам и египтянам, баскам и албанцам, славянам и финнам, евреям и шумерам. Больше всех запутался в этом лабиринте в последние годы своей жизни знаменитый Бедржих Грозный, умерший в 1952 году. Ничто, конечно, не может умалить великих заслуг этого человека перед наукой, но в 1940–1949 годах он был сражен весьма опасной формой «профессиональной болезни», от которой не застрахован ни один дешифровщик: способность критически рассуждать, столь блестяще им некогда доказанная, совершенно покинула его, и он ринулся в генеральное наступление на все еще недешифрованные письменности мира. То, что Грозный предложил в качестве разрешения проблемы линейного письма Б, было запутанной и легко опровержимой неразберихой из хеттских и вавилонских слов.

...

Рис. 150. Критские таблички из Кносса: а — линейное письмо А; б — линейное письмо Б.

...

Рис. 151. 1 — Табличка с боевой колесницы из Кносса. 2 — Некоторые идеограммы крито-микенского письма: а — мужчина, б — воин, в — панцирь, г — женщина, д — платье, е — ткань, ж — свинья, з — теленок, и — баран, к — копье, л — стрела, м — меч, н — бронза (?), о — медный слиток, п — мед, составлено из двух слоговых знаков me-ri (греч. meli, ср. лат. mel), р — боевая колесница, с — колесо.

И лишь сам Артур Эванс, располагавший всем письменным материалом, мог позволить себе роскошь не витать в заоблачных высотах. С большой тщательностью и осторожностью он сопоставлял факты, полученные из наблюдения над внешними особенностями письменных источников. Он видел, что таблички представляли собой инвентарные описи, списки людей, перечни животных и предметов; наглядно-изобразительные «идеограммы» в конце групп знаков или строк уточняли, о чем шла речь в каждом отдельном случае, а количество перечисляемого приводилось по десятичной системе. В начале строк стояли группы из двух или нескольких (до семи) знаков, изображавшие, очевидно, слова «минойского» языка. Рис. 151 дает представление о том, как Эванс пришел к таким выводам. На рисунке (рис. 151-1) воспроизведена табличка, которую Эванс в 1904 году нашел в кносском «арсенале», или «цейхгаузе»; она состоит из 12 слов (легкоразличимых благодаря коротким вертикальным словоразделителям) и имеет на конце (справа вверху) несомненную пиктограмму боевой колесницы (вид сверху); тут же рядом цифра «три».

[Исходя из весьма схематической классификации по внешней форме знаков, на Крите могут быть установлены рисуночная (иероглифическая) и линейная письменности, каждая из которых подразделяется на более древнюю и более новую формы, соответственно обозначаемые А и Б. За пределами четырех означенных видов — иероглифического А, иероглифического Б, линейного А и линейного Б — особняком стоит Фестский диск, покрытый письменными знаками совершенно иного рода; он чужд письменным памятникам Крита и кажется откуда-то привезенным. На Кипре нам известна слоговая письменность, полностью дешифрованная примерно к 1875 г. По внешней форме она очень напоминает критское линейное письмо. Кипрские письменные памятники более древнего вида, называемые кипро-минойскими, кипро-микенскими или протоктрскими, по-видимому, действительно представляют собой связующее звено между критскими письменностями и кипрским слоговым письмом.]

101