История письма: Эволюция письменности от Древнего - Страница 38

Лишь путешествия француза Жана Шардена (1643–1713), совершенные в 1661–1681 годах, внесли настоящий вклад в изучение клинописи. Правда, Шарден не был ни дипломатом, ни археологом, ни миссионером; он всего лишь сын ювелира, и отец послал его в Ост-Индию для закупки бриллиантов. Отправив двадцатидвухлетнего юнца на край света, старый Шарден правильно оценил его способности. Испытав множество приключений, Жан Шарден добился после шестилетнего пребывания в Исфахане должности придворного поставщика шаха. В 1671–1681 годах он снова путешествует по Ирану и Индии и затем обосновывается в Лондоне, где Карл II посвящает его в рыцари. Наконец, он отправляется в Голландию как полномочный посол английской короны и как агент Ост-Индской компании — той самой Ост-Индской компании, деятельность которой неразрывно связана с историей дешифровки клинописи. Другой ее агент, С. Флауэр, уже к 1694 году опубликовал в Лондоне копию двух клинописных строк.

В «Путешествиях» Шардена, изданных в 1711 году, содержатся выполненные иллюстратором Грело первые точные чертежи, показывающие расположение и размеры руин ахеменидских дворцов. Шарден дает также достоверное описание надписей из Накш-и Рустема и замечает, что клинопись представляет собой не орнамент, а надписи.

Через год в Лемго (Вестфалия) выходит из печати книга «Amoenitates Exoticae» («Прелести чужих стран»), написанная Энгельбертом Кемпфером — «изобретателем» клинописи, точнее говоря, человеком, который впервые назвал эту письменность клинописью («litterae cuneatae»).

Необычен и пестр жизненный путь этого человека. Он был достойным сыном Лемго, бывшего ганзейского города, товары которого доходили до Швеции, Ливонии и России. Правда, в то время, когда маленький Энгельберт рос в доме своего отца, пастера Иоганна Кемпера (впоследствии сын изменил фамилию в соответствии с верхненемецким произношением), уже мало осталось от былого дыхания большого мира, дыхания, когда-то наполнявшего жизнью ганзейские города. Юность любознательного мальчика была не очень радостна. В стране, жители которой всегда слыли ясновидцами и прорицателями, пастор Кемпер был усердным слугой инквизиции, занимавшейся охотой за ведьмами. Тем более достойна удивления та целеустремленность, с какой его сын искал путь из этого ограниченного мира, путь, который впоследствии повел его вокруг света в буквальном смысле слова. Из латинской гимназии своего родного города он едет в поисках знаний в Голландию, Люнебург и Любек, затем в Данциг и Торн, Краков и Варшаву и, наконец, в течение четырех лет изучает естественные науки и медицину в Кенигсберге.

...

Рис. 64. Строительная надпись Бар-Ракиба из Зенджирли (конец VIII в. до н. э.).

Что побудило его отправиться в Швецию, где он благодаря близким отношениям с Пуфендорфами вскоре получил работу секретаря в Стокгольме? По-видимому, стремление увидеть мир и большая любознательность. Как раз в это время молодой король Карл XI прилагает все усилия к подъему благосостояния и могущества своей страны. Для этого он разрабатывает дальновидную политику меркантилизма и старается завязать внешнеторговые связи. Карл XI снаряжает посольство, которое должно было отправиться через Россию в Иран, с тем, чтобы установить там деловые связи с восточными купцами. 20 марта 1683 года посольство пустилось в путь (в этот самый год Восток предпринял нашествие на Европу, и турецкие войска потерпели поражение у бастиона Запада — Вены). В качестве врача и секретаря посольства едет Энгельберт Кемпфер. Через Финляндию шведы попали в Россию, где в их честь был устроен прием при дворе. Однако мы опишем не встречу Кемпфера с младшим из царевичей, будущим Петром Великим, а необычную картину, поразившую вестфальского путешественника еще до того, как он увидел клинописные надписи. Он первый европеец, которому мы обязаны описанием нефтяных районов под Баку. Кемпфер увидел здесь, как из земли вырывается горящий газ.

«Мы поехали дальше и через полчаса наткнулись на горящий участок земли. Он был покрыт беловатым гравием и пеплом. Из многочисленных щелей выбивались причудливые языки пламени удивительной красоты. Из некоторых отверстий пламя вырывалось с шумом, внушавшим зрителям ужас. Горевшее в других щелях более спокойно, оно позволяло близко подойти каждому желающему. Иные щели исторгали облака дыма или испарений, хотя и еле видные, но с сильным запахом нефти.

Все это происходило на участке длиной в 90 шагов и шириной в 60. Щели были удивительно узкими, не шире фута. Одни из них были короче и имели форму полукружий, другие тянулись длинными изломанными линиями. Двое индийских огнепоклонников, чужеземцев из племени парсов, тихо сидели внутри сложенных ими полукруглых насыпей. Они были погружены в созерцание вырывавшегося огня, который они почитали как вечное божество».

В конце марта 1684 года шведское посольство прибыло в Исфахан. Прошли месяцы, пока придворный астролог определил, что настал тот благоприятный час, когда шах мог принять их.

Для Кемпфера это время не прошло бесследно. Он стал брать уроки персидского языка у престарелого патера капуцинов Рафаэля дю Мана, который обслуживал местную христианскую общину армян и высоко почитался при дворе как переводчик.

Вооружившись некоторыми познаниями в этой области, Кемпфер оставил шведское посольство и поступил на службу в Голландскую Ост-Индскую компанию, по поручению которой отправился из Исфахана в Шираз. Путь шел через Персеполь.